Новосибирск 32 - 630032

Я искал адрес Микрорайон Горский, 72, кв. 43 . Вроде нашёл, но по карте не понял. дело в том, что с конца 1941 года по конец 1945 года нашу семью, вернее папу эвакуировали с прожекторным заводом из Москвы. Вот теперь вспоминаю, я там пошёл в 1 класс на улице, выходящей на проспект, где Ваш изумительный театр.

19 октября 1941г. папин прожекторный завод эвакуировался в Новосибирск. В Москве была паника (это не я помню, а все старшие и история). Накануне пришла призывная повестка папе, но мама ему её не показала.

Так мы все и уехали в Новосибирск. С «прожекторами» и разбитой домашней посудой – лошадь понесла, как рассказывала мама. Папа, мама, Серёжа 13 лет и два ничтожных малыша, особенно Танечка.

Помню баню, куда нас поселили, мороз, большую печь, на которой мама готовила. Мне особенно запомнились драники из картошки, и, кажется, даже очисток картошки как мне кажется просто на верхней плите печки. И квашеная капуста, которую папа приносил мороженой из «сеней», где она хранилась в бочке.

Позже мы стали жить на втором этаже кирпичного здания, где внизу был завод или механические мастерские. Коридорная система. У нас была комната. Мне кажется, что окна выходили на ул. Щетинкина. А если смотреть из окна, то перпендикулярно к ней выходила улица, где была моя школа. С этой улицы много позже я видел отряды девушек, уходивших на фронт. Они пели: «прощай любимый город, уходим завтра в море, и ранней порой, мелькнёт за кормой, знакомый платок голубой».

В этом здании был Красный уголок, где мы играли с Таней и девочкой Женей Орловой из Москвы (улица, где был филиал Художественного театра). Её семья жила в Новосибирске там же. А отец её работал с папой. Там же работал Павел Иосифович Фурман. У него была тогда первая жена и дочь Дагмара. Они были из немцев. Часто бывали у нас дома. Источником информации был знаменитый чёрный репродуктор – «тарелка» на стене. Видимо из него я слышал о происках врагов и шпионов. И когда жена Павла Фурмана, как то, принесла нам котлеты, я выразил опасение – не отравленные ли они. Смеялись.

Эта девочка Женя была моей первой любовью. Я долго объяснял ей, что до лета ждать нельзя, т.к. тогда «всё» засохнет! Я даже её «уговорил» и мы как то, осенью, уже при снеге, забрались в яму из-под угля во дворе, сняли трусики и некоторое время смотрели друг на друга, не зная как быть дальше, пока на краю ямы не появился Серёжа и не «накрыл» нас.

Из остальных моих «подвигов» в Новосибирске помню следующее.

1.Бегал на Красный проспект – посмотреть вдаль.

2. Какое то время бегал из двора к полуразрушенному хранилищу кинофильмов. Плёнка та хорошо горела и можно было делать дымовухи из закрученной в бумагу плёнки.

3. Во время таких путешествий, однажды, скатился со снежного пригорка ногой к трамвайной линии. Трамвай не остановился, но и ступню не отрезал.

4.Рядом с нашим двором был городской сад, где мне запомнился памятник – поднимающаяся из основания рука, держащая факел. Как-то весной пошёл туда гулять один в калошах. Уже подтаивало и было солнце. Подошёл парень и предложил мне снять калоши, что б они подсохли на солнышке. После этого я их «только и видел».

5.В нашем коридоре жила какая-то семья с двумя старшими парнями. Кажется из немцев. Они мне предложили во дворе поиграть в магазин и вынести продуктовые карточки для этого. Я вынес, а далее я и вся моя семья их «только и видели». Я уж не знаю, как папа кормил нас в течение месяца. Но меня не наказали. А карточки не вернули. Была разборка родителей для нас безнадёжная.

В Новосибирске я столкнулся с менталитетом «православных». Когда я играл во дворе, ко мне приставали какие-то парни и всё просили сказать: «на горе Арарат растёт крупный виноград». Я им выдавал без грассирования, они удивлялись, но я всё тогда понял. Мне и до сего дня, так называемые «русские» при словесных конфликтах говорят: «жидовская морда». Раньше я бил таких, теперь не могу , но очень хочется, тем более, что они татары, выдающие себя за русских.

Мы с Таней в детский сад не ходили. Мамочка нас баловала. А сама была занята шитьём овчинных полушубков для воинов. Тогда и заболела туберкулёзом.

В 1945 году я был принят в первый класс. Правда, не сразу. Маме в школе предлагали отложить на год моё поступление по причине моей физической хилости.

Я был худым, с косоглазием левого глаза, возникшим в 3 года, как осложнение после простуды. Так рассказала мама. Позже я узнал, на основании её письма папе после родов, что я лежал в утробе на левом боку и с длинным носом. Где теперь эта записочка, не знаю, но постараюсь её найти. Я нашёл! Теперь бы копии воспроизвести.

В общем, был красовец, о чём вспоминал долгое время и теперь.

В школе в Новосибирске было всё нормально с «успехами»,иногда писали на газетах, но, главное, там давали мягкую булочку. Я приносил её Тане, она очень радовалась, маленькая моя сестричка.